Что происходит в мире денег?

Комиссия Совета Федерации только подтвердила: единый госэкзамен уже необратим

По поведению главы Совфеда Сергея Миронова можно заключить, что ему чем-то досадил президент Медведев, и Миронову очень хочется придраться в ответ. Но досадил при этом совершенно мелким образом – например, на ногу наступил, пробираясь в президиум. Поэтому в продаже родины или людоедстве обвинять Медведева было бы не комильфо: нужно выдумать какой-то предлог для критики, на первый взгляд, важный, но на самом деле малозначимый.

Миронов такой предлог придумал – полюбившийся президенту ЕГЭ. Уже целый год спикер СФ меланхолично повествует о тяжкой судьбе российских школ. Медведев держится стойко и делает вид, что не понимает, о чем речь.

Сегодня спикер обнародовал очередной выпад против Медведева – доклад комиссии при СФ об итогах введения ЕГЭ. Доклад Миронов анонсировал чуть ли не как парламентское расследование, но получился документ на двадцать страничек крупным шрифтом. Его комиссия готовила год, притом, что все выводы глава «Справедливой России» озвучил заранее, начиная с мая – июня. Выводы примерно такие.

1. В результате ЕГЭ доступность высшего образования для провинции выросла, но для более обеспеченных семей. К тому же, на селе легче подделать результаты экзамена. «Хорошистам» из столичных городов поступать стало сложнее. Да и вообще, пишут в докладе, ЕГЭ стимулирует утечку мозгов из регионов, а малообеспеченным детям из провинции нет смысла ехать в Москву, на стипендию они все равно там не выживут (то есть, где сидишь, там и сиди).

2. Формализация экзаменов уничтожает творческое мышление и заставляет не учиться, а зубрить. А единые задания для всех приводят к тому, что приходится либо занижать порог «двойки», чтобы не обидеть сдающих, либо признать разный уровень подготовки в разных школах (это, видимо, неприемлемо для авторов доклада).

3. Система ЕГЭ лишает мотивации учить физику, химию и биологию, а это подрывает принципы высшего образования – междисциплинарную подготовку и готовность студентов к саморазвитию (очевидно, если эти предметы сдавать принудительно, готовность к саморазвитию появится сама собой).

4. Коррупция из вузов переместилась в школы и центры сдачи ЕГЭ и стала больше. Причем на традиционных приемных экзаменах ее выявлять легко (непонятно, почему же до сих пор не выявили), а в новой системе – трудно.

5. Задания ЕГЭ не равны по сложности, госстандартам не до конца соответствуют, содержат погрешности, а по гуманитарным дисциплинам формальные тесты проводить вообще нельзя.

6. Стресса у школьников в связи с поступлением в вуз стало не меньше, а больше, а с введением его вообще поспешили (надо было обсуждать еще лет пять).

После этих страшных оценок и песнопений Миронова о том, что ЕГЭ окончательно развалит нашу систему образования, можно было ожидать какого-то радикального вывода. Скажем, что создатели ЕГЭ заслуживают каторги, а результаты его надо немедленно отменить и всем сдавать обычные экзамены.

Но заключение скромное: ЕГЭ надо доработать, а пока не доработают, сделать его добровольным. При этом минимальный балл надо объявлять заранее, по гуманитарным предметам сдавать обычные экзамены, а вузам разрешить дополнительные экзамены по профилю. Ну и дальше как обычно – продолжить совершенствование уровня, осуществление мониторинга и т.д.

Еще более невнятными эти советы выглядят, если ознакомиться со свежим докладом на ту же тему, подготовленным комиссией при президенте под руководством Сергея Нарышкина. Доклад короткий: ученики, родители и школы были достаточно подготовлены к ЕГЭ, в обществе достаточно его сторонников, у экзамена много позитивных сторон, а публика просто неверно понимает его как единственную форму оценки школьных результатов (на самом деле есть и другие: олимпиады, портфолио и т.д.).

Есть технологические недостатки, пишет комиссия Нарышкина, но с ними разберутся уже в январе, когда будет изменен ряд нормативных актов. Например, менять правила ЕГЭ можно будет не позже чем за 9 месяцев, в пунктах приема будут работать общественные наблюдатели, за нарушения будут наказывать, мобильные телефоны на экзамене запретят, а выпускникам прошлых лет – реверанс мироновской комиссии – можно будет поступать в вуз по старым правилам.

А мироновские предложения – насчет добровольности, гуманитарных наук и т.д. – в нарышкинском докладе отметаются как непопулярные. «Ряд предложений членов Комиссии не был поддержан большинством ее участников», – говорится в тексте. То есть никакой большой дискуссии не получилось: Миронову разрешили просто еще раз перечислить уже отвергнутое – в тот момент, когда все уже решено.

На сегодняшней пресс-конференции глава Рособрнадзора Любовь Глебова подтвердила, что поправки будут приняты в ближайшее время. Задания и контрольные материалы корректируются, а представителям вузов, недовольных качеством отбора на ЕГЭ, предложили следить за сдачей в роли общественных наблюдателей. Кроме того, со следующего года вузы с госаккредитацией и без таковой должны уравнять: по ЕГЭ можно будет поступать и туда, и туда.

Миронову пора придумать новый повод поддеть Медведева. Ведь даже широкая публика, для которой единый экзамен, казалось бы, насущная проблема, не слишком о нем беспокоится: по ноябрьскому опросу ВЦИОМ, ЕГЭ тревожит только 10% граждан. И скоро, придираясь к ЕГЭ, Миронов будет выглядеть даже не ретроградом, а просто человеком, забывшим, который сейчас день, месяц и год. Впрочем, для лидера партии, называющей себя оппозицией и претендующей на должность партнера власти, планирующей то ли поглотить КПРФ, то ли захватить ее электорат, обещающей скрестить идеологию СССР с европейской социал-демократией и прочие политические чудеса, это было бы и не удивительно.

Читайте также: Самые свежие новости Новороссии.